Пол АНДЕРСОН — Приключения звездного торговца - Пол Андерсон

— Здешние красотки не про нас, что ж поделаешь. Зато в Железном Доме можно легко и свободно найти себе подружку.

Когда следом за эршока в полную посетителей, дымную комнату протиснулся воданит, там воцарилась мертвая тишина. Над столами, где сидели завсегдатаи, засверкали ножи. Факелы на стенах бросали зловещий свет — тусклый для Адзеля, яркий для местных жителей — на грязную одежду, жадные лица, немигающие глаза. Падрик прислонил к стене древко своего флажка и поднял обе руки:

— Мир между нашими родами. Вы меня знаете — я Хью из дворцовой гвардии, и в драке я не из последних. А это — гость императора. Он хоть и велик, но не зол, и никакой демон не следует за ним по пятам. Любой демон побоится.

Какой-то пьянчуга в углу хрипло рассмеялся. Это несколько разрядило атмосферу. Посетители вновь потянулись к кружкам, хотя и продолжали искоса кидать настороженные взгляды, а их бормотание наверняка не содержало ничего лестного для чужака-дракона. Падрик нашел себе табуретку у стола, Адзель свернулся на земляном полу напротив эршока. Хозяин таверны наконец набрался смелости спросить, чего гости желают. Падрик показал на Адзеля и щедро распорядился:

— Налей его доверху.

Икрананкец наклонил голову, прикинул емкость посетителя и довольно потер руки.

Бренди, или джин, или арак — как бы ни называлось пойло, которое гнали из местных фруктов,— по крепости напоминал концентрированную серную кислоту. Но у него был приятный запах. Адзель залпом выпил пол-литровую кружку. «Не следует быть жадным»,— напомнил он себе.

— Не стесняйся. Я плачу.— Падрик звякнул полным кошельком.— У нас хорошее жалованье, надо отдать Зверю справедливость.

— Вот что меня всегда интересовало: ведь не все эршока живут в Железном Доме?

— Нет, конечно. Ты несешь там службу, когда тебя назначат, пока не женишься. И еще Железный Дом — наша штаб-квартира. Дома, в которых живут семьи, разбросаны по всему Новому Городу. Часть живет на фермах — кто где хочет. Выйдя замуж, женщины обычно уходят со службы. Мужчины раз в год проходят тренировки, ну и, конечно, встают под ружье в случае войны.

— Как же тогда отряд Роберта Торна рискнул восстать? Ведь их семьи оказались заложниками императора?

— Да нет. Если Джадхади тронет хоть одного из нас, мы все восстанем — от Гарри Смита до последнего мальчишки-барабанщика, и быть тогда голове императора на пике. Да кроме того, многие жены и дети сопровождали отряд. Так обычно бывает, когда ожидается длительный поход или осада. Женщины — прекрасные часовые в лагере, куда против них этим хлипким икрананкцам; они и поварихи, они и...— И Падрик продолжил перечисление женских функций.

Будь это на Земле, женам и детям не следовало бы сопровождать войско, учитывая примитивность культуры и неразвитость медицины. Но никакие местные бактерии не были страшны землянам. Это, кстати, делало из эршока таких непобедимых солдат: ведь болезни губят армии более неумолимо, чем сражения.

— Я так вам сочувствую,— сказал Адзель.— Должно быть, это очень тяжело — при вашей тесной сплоченности оказаться по разные стороны баррикад.

— Кто это тебе сказал? — вскинулся Падрик.— Этот выживший из ума Смит? Ну конечно, в те времена, когда он был молод, узы крови не были так сильны. Ему не удастся поднять против Торна никого из моих ровесников.— Он осушил свой стакан и помахал хозяину, требуя пополнения.— Похоже, правда, что офицерам в Железном Доме удастся заставить эршока соблюдать нейтралитет.

Чтобы переменить опасную тему, Адзель спросил Падрика, видел ли он Стефу Карле после ее возвращения.

— Конечно, черт побери! — с энтузиазмом воскликнул тот.— Ну и девка!

— Очень милая, хотя и несколько импульсивная,— согласился Адзель.

— Я не совсем это имел в виду. Хотя, истинно, в бою она не уступит любому воину. Выпьем за Стефу!

Стаканы со звоном ударились друг о друга. Видя, как добродушен дракон, завсегдатаи таверны приободрились. Вскоре икрананкец — прежний собутыльник Падрика — присел к их столу и приветствовал гостя.

— Добро пожаловать! — вскричал эршока.— Пей, я угощаю!

— Все-таки нам следовало бы уже вернуться,— вспомнил Адзель.

— Не глупи. И ты обидишь моего доброго друга Ракшни. Он хочет с тобой познакомиться.

Адзель пожал плечами и снова опрокинул кружку. К компании присоединились другие икрананкцы. Они начали петь, потом заспорили о положении в Рангакоре — без особого пыла, поскольку никого в Старом Городе особенно не интересовало, что будет с этим выскочкой-императором, потом случилась небольшая потасовка между тремя или четырьмя местными головорезами. Это окончательно сплотило компанию, и кувшин снова пошел по кругу. Начались тосты — за их братства, за потаскух, пивших с ними вместе, за доброго старого короля Аргаша, за реку Яндже, которая поит Катандару, за озеро Ур-ши, в котором так удобно прятать концы в воду, за Хью Падрика — за Хью Падрика особенно часто, ведь именно он платил за выпивку. Потом собутыльники уже не могли вспомнить, за что они выпили, а за что еще нет, в ход пошли кости и карты, и всем было очень весело. Выпивка стоила недорого, а в кошельке Падрика хватало денег. Когда вечеринка все-таки закончилась, это произошло не потому, что кошелек опустел, а потому, что большинство участников свалились на пол и отключились.

— Я ддж... должжен вернусся,— выговорил Адзель.

Его конечности оказались почему-то совершенно ненадежными, а хвост проявил возмутительную самостоятельность и начал вилять. В результате большая часть мебели оказалась разбита в щепки, но хозяин не возражал: он тоже отключился.

— Ик... конечно, истинно так,— Падрик, пошатываясь, встал на ноги,— Долг зовет.

— Зовет визгливым противным голосом,— подтвердил Адзель.— Ммой друг, у тебя... ик! совершш... совершенно неверные представления. Ессли бы ты... ик! ощщутил единство мироздания — только не следует делать обыччную ошшибку и путать нирвану с полным исчезновением.

Адзель не был фанатиком, но нужно же дать этому отличному парню, шагающему с ним в обнимку, ясное представление о махаяне[51]. Вот он и читал ему проповедь весь обратный путь. Падрик пел. Местные жители предусмотрительно убирались с дороги.

— Ну и вот,— бубнил Адзель,— как видишш, реинкарнация вовсе не являесся необходимым атрибутом кармы.

— Подожди!

Падрик остановился. Адзель наклонился, чтобы видеть спутника. Они были у ворот в Новый Город.

— Э-э... в ччем дело?

— Вспомнил об одном поручении.— Падрик протрезвел с неожиданной быстротой. Пил ли он в таверне наравне с остальными? Адзель не заметил.— Ты иди дальше.

— Но я как раз подхожжу к самому интересн...

— Потом, потом.

Ветер дул по пустой улице, неся песок. Кроме них, поблизости никого не было. Странно, возникла у Адзеля смутная мысль. Горожане, конечно, и раньше расступались перед ним, но не до такой же степени. Нельзя было и предположить, что все вокруг спят: за отсутствием ночей в любое время количество бодрствующих было примерно одинаковым.

— Ну что жж, спасибо за очень интереш... интереш... интересную прогулку.

Адзель протянул руку. Падрик торопливо, почти испуганно пожал ее и кинулся прочь, только меч звякнул в ножнах.

И место тоже странное. Мысли Адзеля по сентиментальной привычке обратились к Водану — его прекрасным широким равнинам, освещенным ярким солнцем, где можно было мчаться километр за километром, а после скачки дружной компанией сидеть у костра — друзья, ребятишки, самки... Но все это позади. Его семья всегда поддерживала отношения с Лигой, родные хотели, чтобы он получил современное образование; вот он и получил его — и так переменился при этом, что теперь уже никогда не сможет чувствовать себя своим среди охотников. Он не скучал по представительницам прекрасного пола: его возбуждал только запах самок в сезон спаривания. Но простодушное принятие собственной принадлежности к виду было утрачено навеки. Адзель вытер глаза и затрусил по улице, покачиваясь из стороны в сторону.

— Вот он!

Адзель резко остановился. Перед стенами Нового Города раскинулась широкая площадь. Она кишела солдатами. Адзель никак не мог сообразить, сколько же их: они почему-то раздваивались, как амебы, если он пытался получше их разглядеть. Но все равно их было много, и все как один икрананкцы. Ворота были закрыты, и перед ними стояли катапульты.

Вперед вырвался отряд кавалерии.

— Стой, ты! — закричал его командир.

Наконечник его копья кроваво сверкал в лучах красного солнца.

— Я и так стою,— рассудительно ответил Адзель.

Как ни боялись зандары дракона, императорская кавалерия была хорошо вымуштрована: всадники начали окружать Адзеля.

— Благороднейший,— нервно обратился к нему командир,— нам нужно поговорить. Случилось несчастье, и император желает тебя видеть.